*** *** *** *** *** *** ***

Мать кричала. Она лежала на низкой старой кровати, истекая кровью, рядом суетилась сухонькая старушка, которая, заприметив меня, тут же выставила за дверь. Что не мешало мне слышать крики матери полные боли.



Прошла, наверное, целая вечность, когда крики смолкли, а за дверью кто-то жалобно заплакал. Из комнаты вышла старуха, держа в руках сверток. Я незаметно проскользнул в комнату и приблизился к кровати. Мать лежала накрытая толстой простыней, кое-где на ней проступали пятна крови. Она, казалось, спала. На лице отразилась боль и отчужденность. Я провел рукой по ее лицу, убрал налипшие прядки волос, взял ее руку в свои и, свернувшись на полу, заснул.



Разбудили меня сухие шершавые руки, пытающиеся освободить руку матери. Я еще сильнее сцепил пальцы, но спустя мгновение понял, что сжимаю холодную плоть, и с ужасом выпустил конечность. Та безвольно упала на пол.



-Ее больше нет с нами - тихо произнесли за моей спиной.



Старуха вынесла меня из дому, т.к. сам я шел спотыкаясь, все еще не веря, что такая заботливая и любящая женщина - моя мать - покинула меня. Мои порывы вернуться и попытаться ее разбудить пресекались крепкой хваткой старой женщины.



Меня отнесли в огромное, как мне тогда казалось, здание, поставили на пол рядом с громоздким столом и ушли.



Здание оказалось приютом для сирот. В нем оказался не только я, но и моя сестра - тот сверток, что вынесла старуха. Моя мать умерла при родах, а ближайших родственников у нас не оказалось. Про моего отца никто ничего не слышал почти год. Поговаривали что он пал в бою за какой-то Клан, но т.к. он всегда был одиночкой, никто не мог сказать точно.



Я рос в приюте. Нас ничему не учили, нас никто не ругал, никто не хвалил, словно про нас вообще забыли. Только кормили и иногда водили к лекарю на осмотр. К самым маленьким лекарь приходил сам. Все это время я как умел заботился о младшей сестре, изредка мне помогала приставленная к сиротам няня - абсолютно равнодушная женщина.



Когда мне исполнилось шесть - дата, ознаменованная только холодным дождем - в приют пришла пожилая хорошо одетая пара. Они долго ходили среди детей, о чем-то тихо шепчась и качая головами. Я тихо сидел в стороне, водя мелкой щепкой по земляному полу, выводя что-то на подобии кленового листа и пытаясь привлечь к рисунку внимание сестры. Старик остановился напротив меня.



-Как тебя зовут?



-Намида, а мою сестру Наллика.



-Я не спрашивал, как зовут твою сестру. Кто дал тебе это имя?



-Мама.



-Давно ее нет?



-Когда родилась Налли



-А когда она родилась?



-Когда мне было столько же, сколько ей сейчас.



Старик покачал головой, протянул мне руку.



-Пойдешь со мной?



-А Наллика?



-А что с ней?



-Она пойдет с нами?



-Нет



-Тогда я тоже не пойду.



Старик выпрямился, подошел к своей супруге, они тихо спорили, иногда посматривая на нас. Потом ко мне подошла старуха



-А если мы возьмем твою сестру, ты пойдешь с нами?



-Да.

Так мы с Налли попали в дом уважаемых господ Таунем.



Дом оказался огромным и пропитанным стариной. Толстые стены, узкие лесенки, покрытые некогда пестрыми коврами, длинные холодные коридоры, маленькие окошки, скрывающиеся за огромными портьерами, редкие темные картины на религиозную тему в резных рамах, одинокие светильники, с трудом рассеивающие сумрак дома.



Мебель во всех комнатах была прочной, украшенной различными узорами, немного поскрипывающей. В обстановке явно сквозила забота о доме, но какая-то слишком посредственная.



Складывалось ощущение, что в этом доме никто не живет, и все же чета Таунем обитала с старинном особняке более полувека. В услужении у них были только одна служанка, повариха и дворецкий, что обычно указывало на несостоятельность хозяев, но это было не так. Таунем были известной и довольно богатой фамилией не только в черте города.



Досточтимый Сэйман Таунем меньше месяца назад оставил пост первого советника Госпожи Клана Черной Пантеры, а пожилая Лизетта была ее первой фрейлиной. Супругам часто приходилось оставаться во дворце Госпожи, и в дом они вернулись относительно недавно. Некогда уютное и светлое сооружение от запустения и времени стало казаться им крайне мрачным, и чтобы оживить гнетущую атмосферу, чета Таунем отправилась в приют для сирот и выбрала меня.



Все это стало известно, как только я переступил порог незнакомого особняка и попал в добрые руки поварихи Нэл.



Мне отвели отдельную комнату - по моим меркам слишком большую и чрезмерно заставленную мебелью. Налли поселили в другом крыле.



На следующий день, за мной явилась служанка Карлита, отвела в умывальную, а потом проводила в столовую. За большим круглым столом уже сидели мои новоявленные родители. Сестры не было. Седой мужчина произнес:



-Чадо, нам с супругой не угодно то имя, что дала тебе родительница, поэтому отныне ты будешь наречен Габриэл.



-Нет! - возмутился я.



Подала голос женщина:



-Не спорь, это имя больше тебе подходит.



-Но.. - начал было я, но женщина жестом оборвала мои попытки протестовать, приказав служанке поднести завтрак.



Поедая горячие пироги с малиной и запивая их ароматным чаем, я задавался вопросом где же Наллика. Когда супруги закончили трапезу, я обратился к ним с волновавшей меня темой.



-Она будет жить в половине дома Лизетты. Не беспокойся о ней. А теперь пора познакомить тебя с твоими учителями.



Меня отвели в просторную комнату, напоминавшую помесь библиотеки и тренировочного зала - в одном конце стояли массивные шкафы, уставленные толстыми фолиантами, письменный стол, и несколько стульев, в другом же конце было абсолютно пусто, а на стене висели различные шпаги, сабли, мечи и арбалеты.



Там находились двое взрослых мужчин и один старик. Сэйман поочередно указывал на присутствующих:



-Капитан Армандо Ринье - обучит тебя светским манерам и искусству владения оружием.



Статный мужчина в винно-красном камзоле с черными волосами, убранными в небольшой хвост и насмешливыми темно-серыми глазами, коротко кивнул, с интересом рассматривая меня. Под его взглядом мне стало немного неуютно.



-Магистр Седерик Найт - представил господин Таунем второго учителя, среднего роста, с непримечательной внешностью в темно-зеленом костюме. - преподаватель общеобразовательных наук.



Магистр почтительно склонил голову.



-И отец Адриан - седобородый старец в просторной серой мантии протянул вперед руку, глядя мне в глаза.



Я замер на месте, но Сэйман подтолкнул меня вперед. Когда я преодолел разделяющие нас три шага, священник положил свою ладонь мне на лоб и кратко произнес благословляющую молитву. Я почтительно опустил глаза и не видел лица старца. Но голос его мне понравился - глубокий и добрый. Убрав руку, отец Адриан поинтересовался:



-Как тебя зовут, дитя?



-На... - первый советник перебил меня



-Его зовут Габриэл Таунем, почтенный.



После знакомства, меня оставили в помещении с капитаном Ринье. Мужчина медленно обошел меня, задумчиво разглядывая. Потом велел пройтись до стола и вернуться обратно. Я, недоумевая, исполнил. Капитан кивнул своим мыслям, снял кожаную перчатку и протянул мне руку.



-Как ты сказал тебя зовут?



Немного помедлив, я пожал сухую, крепкую ладонь.



-Намида.



-Рад знакомству. Можешь называть меня Ардо.



Я удивился странной производной его имени.



-А откуда Вы, сударь Ардо?



-Первое - никаких сударей, второе - никаких "вы" и третье - из Клана Снежного Ирбиса



-А почему у вас… у тебя такое странное имя?



Капитан улыбнулся:



-Не странное - это сокращение на наш манер. Твое имя по-нашему будет Над.



-Я согласен!



-Отлично. То безобразие, что избрали тебе эти, во всех отношениях благородные люди, в имя не годиться. А теперь, Над, давай займемся, наконец, твоим образованием.

Армандо Ринье стал моим первым другом. Молодой, остроумный, обходительный и дерзкий. Он с удовольствием обучал меня тонкостям придворной жизни различных кланов, подробно и с юмором отвечая на мои неиссякаемые вопросы, не скупался на синяки и похвалы во время фехтования, а так же на пинки и обаятельные улыбки при обучении танцам. С ним мое проживание в доме Таунемов казалось не столь уж пасмурным.



Магистр Найт под стать своей внешности был спокойный и тихий - полная противоположность Ардо. В течение долгих часов он заставлял меня заучивать историю нашего мира и каждого клана в отдельности, учил письменности, счету и чтению. Иногда снисходил до декламации стихов, еще реже показывал основы художественного ремесла. Магистр никогда не давал мне возможности спросить что-то не по теме преподаваемого предмета, так что для меня он оставался простым учителем.



Святой отец появлялся раз в неделю. Он был настоятелем городского монастыря Черной Пантеры, и свободного времени у него было мало. Что компенсировали каждодневные походы на молебен. Пастырь из него был великолепный - все прихожане затаив дыхание внимали его могучему гласу, но как человек он оказался невнимательным и рассеянным. Он пытался добиться от меня смирения и кротости в богословских делах, но я не мог принять все эту чепуху про Божественных Зверей, разделивших Лаине.



…При создании нашего мира, Верховный Зверь решил каждому своему чаду отдать во владение кусок Лаине. Но так как детей у него оказалось бессовестно много, то и небольшие клочки суши и воды были поделены на мельчайшие куски. Но Божественных Зверей это вполне устроило, благо природа отданного участка идеально для них подходила.



А потом началась неразбериха. Ведь границ нигде не было. Божественные Звери гуляли по земле и порой даже не подозревали, что зашли на чужую территорию. Естественно, сородичи были против такой бестактности. Сперва начались просто распри, потом дело дошло до драк. Когда Божества разошлись не на шутку, угрожая существованию самой Лаине, Верховный Зверь повелел каждому из детей своих создать охранников. Кто-то сразу удалился с Совета, но многие обратились к Родителю с просьбой указать, каких же именно охранников они должны создать. Верховный зверь сотворил пример - Дети повторили - так всю Лаине заселили люди. Но так как создавали разные Божества, то и породы людей получились разными, но единым остался язык. Только те, кто ушел раньше, создали не людей, а что-то свое, но, узрев облик примера Верховного, устыдились и сокрыли созданных тварей в глубоких пещерах. Люди создали границы, возвели алтари своим Божествам, поклонялись им. Верховный за всем этим наблюдал и был доволен.



Но со временем Божественным Зверям стали надоедать маленькие наделы. Они захотели большего. Для этого приходилось воевать с "соседями". Само собой в войну вовлекались люди и гибли тысячами. Но это не останавливало разбушевавшихся Богов. За упрямство многие были изгнаны Верховным. Земли розданы заново, границы перестроены, а Божественным Детям был дан наказ - коли будут враждовать и далее, то никто - ни правый ни виноватый - не увидит больше этой земли, оставшись запертым с Бездонной Тьме - родине Верховного. Присмирели дети, и сами потихоньку начали оставлять свои земли, посещая жрецов и вещателей все реже и реже. Сколько сейчас осталось вещателей, на самом деле общающихся с Богами никто не знает, но многие негласно догадываются что единицы. И все же наибольшая часть населения верит в своего Зверя. Что не мешает неверующим и алчным гнать толпы праведников на территориальные войны - люди недалеко ушли от Богов - они тоже хотят власти…



Для меня все это было бредом, хотя логичность Святого писания меня поражала. Я не мог поверить что меня и моих предков создала какая-то кошка. Или собака. Или крыса. В голове не укладывалось. За свое непонимание, я часто бывал лишен обеденных трапез, проводя отведенное для них время за огромным толмутом с древними писаниями. Иногда, Нэл, украдкой от Таунемов и Карлиты, приносила мне хлеб, вареное мясо и воды. Женщина, хоть и была истинно верующей, понимала мое неприятие этой религии. Только, насколько я замечал, причина крылась не просто в ее понятливости. Что-то в ее добром и внимательном лице иногда сквозило, от чего становилось страшно.

Время неспешно текло. Я упорно учился, больше преуспевая в практических науках, нежели в теории. Капитан Ринье, пропустив мимо ушей наставления первого советника, вызвался обучить меня верховой езде. Госпожа Лизетта попыталась как-то доказать капитану, что благородный человек должен ездить в карете, на что Армандо привел множество веских доводов, опровергающих ее утверждение. Лизетта сдалась и уговорила супруга не вмешиваться в процесс моего обучения.



Изредка меня выпускали с Ардо на конные прогулки по улицам города. Под бдительным присмотром Ринье я узнавал Дрикен. Высокие стены, много двухэтажных домов, жмущихся друг к другу. Прямые как стрелы улицы. Шокирующая четкость и симметрия линий. Неброские, но изящные узоры на фасадах домов, изредка лепнина, еще реже - балконы, эти только в домах знати. Много зелени. Много людей. Шум, песни, смех, крики продавцов с ближайших рынков, нахваливающих свой товар, ржание лошадей. Тихие скверы и небольшие сады, маленькие фонтаны, прячущиеся в тени раскидистых лапников, празднично украшенные улицы и площади. Словно всегда праздник.



Дрикен по своей форме напоминал отпечаток кошачьей лапы, оставленный на границе реки. Центр города приходился на сплетение "подушечек". Тут были мастерские, главные рынки, казармы, склады, различные развлекательные заведения.



Каждая "подушечка" представляла собой жилой район. Вдоль стен стояли общие дома, а в глубине высились частные особняки, огороженные изящными в исполнении оградами. То там, то здесь мелькали названия таверн и трактиров.



"Пальцами" являлись дворец Госпожи, Храм Черной Пантеры и две массивные башни-крепости, охраняющие правителей и стерегущие порт.



Город стоял особняком от прочих земель "пантерников" - никаких поселений за чертой города, что отчасти объяснялось наличием враждебного Клана Черного Дракона на другом берегу Миитры. Другая причина основывалась на легенде: когда закладывался Дрикен, тогдашнюю Госпожу посетил Бог и велел обнести строящийся город мертвыми полями. Ни одна следующая правительница не рискнула нарушить волю Зверя.

При этом Дрикен доминировал над остальными городами Пантеры, являясь крупнейшим торговым центром. Скалистый берег Драконов лишил их возможности открыть на своих землях порт, что дало Пантерам преимущество в торговле. Дрикен расцветал. Его можно было даже назвать столицей Центральной Лаине.



Так как Ардо был капитаном, как выяснилось, охранного гарнизона Речных Ворот, мы без лишних вопросов могли выезжать на берег Миитры. Там Ринье гонял меня и моего коня - крепкого гнедого жеребца Талисмана - по влажному песку, показывая как правильно сидеть и держаться, пока мы почти не валились с ног от усталости. Тогда мне разрешалось купаться - чему меня тоже учили, хотя с первого раза я держался на плаву словно Водный - и купать Талисмана. А во время заката мы с Ардо сидели у жаркого костра и я внимал старинным легендам и поверьям разных Кланов.

Как бы разнообразно не было мое отрочество, я никогда не забывал про Наллику.



Чуть ли не каждый вечер я настаивал на свидании с сестрой, в чем, впрочем, мне всегда отказывали. Объяснения всегда были просты и лаконичны - юной девушке не пристало показываться на глаза молодому юноше до свадьбы. Я смеялся - при чем тут свадьба, она же моя сестра. Но все в доме Таунем твердили это, словно заученную истину. И естественно не пускали в женское крыло.



На какое-то время я сдался, полностью погрузившись в учебу, которая занимала практически весь день. Учителя были мной довольны, и к моим пятнадцати я уже знал все, что нужно для жизни придворного любого Клана. Но все же чувствовал себя предателем по отношению к маленькой Налли.

***

Проходя мимо кабинета Сэймана Таунема я услышал тихий голос магистра Найта, сообщающего что его занятия со мной закончены. Я только порадовался. Каким бы хорошим преподавателем он не был, с ним было ужасно скучно. После чего пошел разговор об оплате услуг, и я пошел дальше по коридору, намереваясь попасть в библиотеку.



По дороге я чуть ли не столкнулся со святым отцом. Адриан неспешно поднимался по лестнице. Увидев меня, он как и всегда благословил меня, прочел оберегающую от зла молитву и попросил позвать Лизетту в кабинет ее мужа. Я учтиво поклонился и опрометью бросился искать Нэл или Карлиту, но нигде не обнаружил.



Махнув рукой на приличия я поднялся в женское крыло, куда, как правило, вход мужчинам был воспрещен. Возмущенную моей дерзостью госпожу Таунем я, слава Зверю, нашел в просторном коридоре. Услышав волю Адриана, Лизетта удалилась.



Я растерянно стоял в незнакомом крыле и пытался сориентироваться. Я наизусть знал почти весь дом, кроме этих комнат. Как выяснилось опытным путем, они очень похожи на лабиринт. Я заплутал. Где-то после восьмого поворота, где по моим подсчетам должен находиться центральный коридор, я наткнулся на запертую дверь. От злости я с силой ударил по дереву. Дверь не выдержала и ввалилась внутрь.



Любопытство пересилило страх наказания, и я бесшумно скользнул в темную комнату.



Откуда-то сбоку дул ветер, но ничего не было видно, и я пошел на дуновение. Чуть не уронив какой-то стул, я дошел до плотной занавеси. На ощупь материя казалось сырой. Я сорвал портьеру, и предзакатное солнце осветило пустое пыльное помещение. Порыв ветра, ворвавшись в комнату, поднял клубы пыли. Несколько минут я ничего не мог разобрать, и непроизвольно шагнул к окну - источнику света и свежего воздуха. Но уже около самого окна я наступил на что-то мягкое.



Прикрывая рукой нос и щурясь, я поднял свою находку. Ей оказалась игрушка - небольшой рыжий лис, довольно потрепанный от времени с небольшими подпалинами. Я отстраненно подумал, что он принадлежал моей сестре. Когда я снова перевел взгляд на комнату, пыль уже улеглась, лишь местами перекатываясь небольшими комками. Большая кровать с пологом была разобрана. На ней валялось смятое серое платьице - то, которое было на Наллике в приюте. В углу валялась потрескавшаяся чаша для умывания. Мебель стояла в беспорядке, но других вещей я не обнаружил. Комнату покинули давно. Очень давно.



Не задумываясь, я вышел из страшной комнаты, кое-как приставил дверь обратно и пошел искать комнату Лизетты.

***

-Она казалась бесноватой. Билась и вырывалась и рук, кричала, когда ее оставляли одну, била посуду, рвала одежду. Единственное что могло ее усмирить, это угроза рассказать о ее поведении брату. Но плутовка оказалась умной, хоть и было то ей всего около четырех лет. Уже через неделю она поняла, что мы кормим ее ложными обещаниями, и брата ей не увидеть. Само собой она стала вести себя еще хуже, и никакие угрозы и наказания не действовали. Когда стало ясным что она не измениться, я приняла единственное верное решение и отдала ее обратно в приют. Что стало с ней дальше, я не знаю. - Старуха облегченно выдохнула, когда острие кинжала отодвинулось от ее горла.



-Вы могли дать ей увидеться с братом. - Сухой и тихий голос. - И истерики бы прекратились.



-Но... - попыталась возразить госпожа Таунем, повернувшись к нежданному гостю.



Незнакомца в комнате уже не было. Лизетта судорожно пыталась унять бешено колотящееся сердце. Появившаяся Карлита уложила хозяйку в кровать и долго еще присматривала за внезапно очень постаревшей женщиной.

***

Я с отчаянным упорством рубил повешенный в тренажерном зале соломенный тюфяк. От некогда цельного предмета остались жалкие лохмотья. В мелкие окошки большой залы с трудом пробивался холодный свет луны, не дающий толком никакого света.



Все что я видел - это размытые рваные контуры мишени и приглушенный блеск эфеса. Первоначальная ярость, пригнавшая меня сюда, давно схлынула, оставив после себя только пустоту и упрямство.



Когда проплывающее прямо перед окнами плотное серое облако затмило лунный свет, и я остался в полной темноте, шпага выпала из обессилевшей руки. Я мешком упал на пол и так и остался лежать, даже не думая двигаться.



По моему лицу скользнул серебристый лучик, я попытался открыть глаза, но веки не подчинялись мне.

***

Наллика медленно шла вдоль берега мелкой речушки. Вокруг сияли молодостью и свежестью огромные зеленые луга. В ясном небе сияющей звездой блестело солнце, почти на горизонте темнела линия леса. Радостное журчание воды, легкий шорох травы, невесомые прикосновения теплого ветра, ласковые лучи на загорелой коже....



Я осторожно слез с коня, стараясь не отвлекать сестренку от приятной прогулки. Взяв коня под уздцы, я по возможности тихо подвел его к воде. В это время я пытался разглядеть сестру. Как же она изменилась. Это не тот крошечный человечек, которого я помнил. Еще бы! Тогда ей было чуть больше трех лет. Ныне же она выглядела истиной леди, хоть не вид ей было не больше двенадцати.



Изящная фигурка, отчасти тронутая возрастными изменениями, скрытая под тонким шелковым платьем цвета сирени. Длинные черные волосы, собранные в высокую прическу и украшенные каплями хрусталя. Тонкие полоски серебра на запястьях и вокруг предплечья, подвеска с маленькими жемчужинками на груди. По детски нежное личико уже расстающееся с пухленькими щечками. Большие внимательные фиалковые глаза в обрамлении густых ресниц. Тонкая линия бровей, курносый нос, полные губы, заостряющийся подбородок, маленькие ямочки около рта, когда она улыбается.



Девочка шла по высокой траве, иногда останавливаясь и смотря в небо. Я уже забыл, что не двигаюсь, забыл, что со счастливой улыбкой смотрю на родного человека и не смею подойти.



Резко дернувшийся конь вырвал меня из оцепенения, я недоуменно покосился на животное, которое настороженно поводило ушами. Со стороны леса, словно призрачное видение, мчался всадник. Почуяв опасность для сестры, я успел только оседлать своего коня и вынуть шпагу из ножен, когда укрытый темно-зеленым плащом всадник подлетел к девочке, порывистым движением поднял ее в седло перед собой и столь же стремительно повернул обратно к лесу.



Я пришпорил коня и пустился в погоню, но сразу после того как я въехал в лес, похититель исчез. Лихорадочный поиск ни к чему не привел. Измотав и себя и коня, я повернул было в сторону луга, но понял что потерялся.



Проезжая под высокой сосной я не заметил выступающего сухого сука, за что поплатился падением с лошади. Еще доли секунды после приземления перед глазами прыгали солнечные блики, потом и их поглотила беспросветная мгла.

***

Я очнулся от холода. Что-то мокрое и холодное касалось моего лица. Я попытался открыть глаза. Это удалось со второй попытки и то не надолго. Из увиденного, я понял что нахожусь у себя в комнате, в доме Таунемов. Рядом хлопотала Нэл, меняя на лбу компрессы. В комнате неприятно пахло лекарствами. Вне моего кругозора раздавались приглушенные голоса, чьи - разобрать я не мог.



Я сделал над собой усилие и снова попробовал открыть глаза. На этот раз попытка увенчалась успехом. Поморгав и привыкнув к приглушенному свету свечей, я огляделся.



Кроме Нэл в комнате находился капитан Ринье и незнакомый человек, судя по одежде - лекарь. Они о чем-то негромко переговаривались, когда их прервал облегченный вздох кухарки. Оба мужчины подошли к моему ложу. Лекарь внимательно осмотрел мои глаза, проверил пульс и удовлетворенно кивнул:



-Могу вас поздравить, молодой человек, беда обошла вас стороной.



Я в изумлении уставился на него.



Что за беда?



Последнее что я помню, это посещение женского крыла, когда я позвал Лизетту в покои господина Таунема. А потом... потом.... не помню.. и почему я в кровати?



-А...- я попытался приподняться. Лекарь настойчиво уложил меня обратно.



-Вам еще рано двигаться. До конца этой десятидневки настоятельно рекомендую постельный режим. Вам необходимо восстановить силы. Я выдал господину капитану список всех необходимых лекарств. Он обязался проследить за вами.



Лекарь откланялся и неспешно удалился. Ринье отправил Нэл со списком в ближайшую аптекарскую лавку. Сам же присел на край кровати.



-Ну, герой, рассказывай что помнишь.



Я с сомнением принялся копаться в собственной памяти, но ничего путного та мне обнаруживалось.



-Мало что...Ардо, скажи, что со мной произошло?



-Ничего непоправимого, - капитан усмехнулся - Истощение. Насколько я могу судить и физическое и моральное. Первое я еще могу объяснить - ты провел целую ночь, истязая наше тренировочное чучело. От этого, конечно, еще никто так не ослабевал, но видимо тебя подтачивало еще что-то. А вот это уж мне недоступно. Так что разбираться с этим придется тебе самому, Над.



-Зачем? - бесцветно спросил я



-Слушай, давай начистоту. Ты не из пантерников. Не был по рождению.



-Но..



-Да, родился ты здесь, и возможно кто-то из твоих родителей и был из Пантеры, но вот второй точно был Водный. Об этом говорит и внешность, и твои способности. Не могло меня мое чутье подводить на протяжении всех этих лет.



-Возможно…- нехотя согласился я - но какое это имеет отношение к происшедшему?



-А такое, что будь ты Пантерой, пошел бы в Храм - большая кошка вроде еще не бросила своих почитателей - и там бы тебе местное божество посредством толпы жрецов поведало бы твои тайны. Но увы, туда тебе дорога не светит, ибо кошатина водных не любит, а если и любит то только в вареном виде. Надо полагать на суп жрецам ты попасть не желаешь?



Меня передернуло - одно дело слышать о таком виде казни, другое рассматривать себя в качестве главного действующего блюда.



-Нет!



-Отлично - улыбнулся Ринье - подаешь признаки жизни. Так вот к слову о решении проблемы.. Ты можешь рвануть в путешествие на поиски Храма Водных, но если слухи не врут от него осталось одно воспоминание. Тут помощи ждать не придется. Последний вариант - включить мозги и начать вспоминать.



-Я же тебе сказал, что не помню.



-Парень, хочешь увидеть сестру? Вспоминай! Где ты был до того как попал в зал, почему старушка Лизетта ночью чуть не скончалась от сердечного приступа, что это такое? - капитан протянул мне старую игрушку, в которой смутно угадывалась лисица.



Я бережно взял странную находку, внимательно оглядел со всех сторон, закрыл глаза и попытался вспомнить, почему она мне знакома.



Когда я открыл глаза, Ардо невольно отшатнулся от меня. Я отложил игрушку в сторону - я все вспомнил. Встав и начав одеваться, я кратко поведал Ирбису происшествия предыдущего дня. Ринье даже не подумал остановить меня и уложить обратно.

***

Найти приют оказалось гораздо сложнее, нежели я рассчитывал.



От помощи Армандо я отказался, аргументировав тем, что во всем этом мне нужно разобраться самостоятельно.



Откровенно говоря, уже во второй раз, проезжая по Северному проезду, мне показалось, что я погорячился. Ардо знал город много лучше меня.



Устав от бесплотных поисков, я остановился у ближайшего трактира, привязал Талисмана и вошел внутрь.



В помещении было жарко и приятно пахло жареной картошкой. Посетителей не было, а за стойкой лениво развалился тучный мужчина. Я заказал себе кружку родниковой воды и сел недалеко от трактирщика, осторожно глотая ледяную жидкость. Из кухни появилась пухленькая немолодая женщина и тихо оповестила мужчину, что у нее закончилась крупа и соль. Мужчина кивнул и вышел.



Женщина ненадолго задержалась, протереть стойку, наткнулась на мою кружку, подняла на меня взор, молчаливо спрашивая разрешения убрать пустую посуду. Я утвердительно кивнул. Женщина убрала емкость, но не уходила, а внимательно меня рассматривала. Я удивленно посмотрел на нее, в ответ она охнула, выронила кружку и прижала руки ко рту. Я непроизвольно дернулся поднять кружку, но женщина неожиданно крепко ухватила меня за плечи и усадила обратно.



-Не надо, не надо, я сама - торопливо пробормотала она и шепотом добавила - как похож!

Уловив ее последние слова, я бережно взял ее руки в свои.



-Сударыня, о чем вы?



Женщина вздрогнула и опустила глаза.



-На кого я похож?



-На нашего давнего постояльца - тихо и явно нехотя ответила кухарка. - Вы очень на него похожи, словно одно лицо.



Я начал понимать к чему она клонит.



-Кем он был? Как много вы про него знаете? - вопрошал я, усаживая женщину на табурет рядом с собой.



-Он появился у нас семнадцать лет назад, оплатил комнату на пять лун вперед и назвался наемником. Выглядел соответствующе. Вел себя крайне тихо, в драки не ввязывался, не пил, только тихо сидел в углу трактира, словно ожидая кого-то. Как-то раз после долго отсутствия, появился поздно ночью, я тогда чистила большой чан и допоздна засиделась на кухне, но не один, с ним была молодая женщина с грудным младенцем. Она ждала его около двери. Он забрал все свои вещи и они ушли. Больше я о нем ничего не слышала. Правда много позже мельком видела пробегающего мимо таверны окровавленного мужчину, похожего на него. Это все, сударь, больше мне ничего не известно.



Я неуверенно кивнул, еще не отойдя от этой истории. Очевидно, что их постоялец и женщина - мои родители. Младенец соответственно я. Подавив желание допросить появившегося в дверях трактирщика со всем пристрастием, я благодарно кивнул смутившейся кухарке, и отправился к выходу. Уже открыв дверь, я на секунду замер и, опомнившись, обратился к трактирщику:



-Не подскажите, где находится ближайший приют?

Мужчина вышел со мной на улицу и жестами указал дорогу.

***

На этот раз мне повезло.



Я узнал старое здание, давно нуждающееся в ремонте, в котором началась моя новая жизнь. Улица, на которой стоял приют, была почти безлюдна.



Сам приют выглядел брошенным. Спешившись и привязав коня, я медленно поднялся по крутым ступеням и постучал в запертую дверь. Довольно долго никто не откликался.



Я уже развернулся, чтоб уйти, как тихо скрипнула открывающаяся дверь, заставив меня обернуться. На меня смотрела сгорбленная старуха, нервно перебирая узловатыми пальцами по дверному косяку. После минутного молчания, пока мы изучали друг друга, старуха прошепелявила:



-Чего вам?



-Почтенная, не подскажите, из этого ли приюта пятнадцать лет назад чета Таунемов взяла мальчика и девочку на воспитание?



Старуха с подозрением смерила меня взглядом, окинула взглядом улицу и велела следовать за ней. Прикрыв за собой дверь, я оказался в полутемной помещении, пахнущем затхлостью.



На столе около дальней стены тлела свеча, бросая на потрескавшиеся стены колеблющиеся тени. Кроме стола в огромной комнате стоял топчан с соломенным тюфяком - сквозь протертую материю виднелись одинокие соломинки, и большой массивный табурет. На земляном полу была раскидана старая солома и вдоль стен валялась какая-то посуда.



Воспоминания накатили давящей волной. Это был именно тот приют, что я искал. Три года, проведенные в этой комнате навсегда отпечатались в детской памяти. Я растерянно смотрел по сторонам, про себя отмечая, что в "моем" углу теперь склад какого-то тряпья, а там где обычно сидела няня, высилась громада топчана.



Пока я осматривался, старуха заняла табурет и, прикрывая рот краем холщового передника, сипло кашляла.



-Надо полагать я оказался прав? - наконец оторвавшись от созерцания разрухи, уточнил я.



-Да.



-Мне стоит представиться?



-Нет, я знаю кто ты.



-Тогда полагаю вы знаете зачем я пришел?



-Ее здесь нет



Я шагнул вперед. Старуха сгорбилась и отвела глаза, снова кашляя.



-Где она? - я начинал злиться от всей этой скрытности. - Где моя сестра?!



Женщина вжалась в табурет, закрываясь руками.



-Говорите. - приказал я.



-Когда тебя и девчонку забрали Таунемы, я только радовалась, что наконец-то от вас избавилась. Вы не походили на "пантерников", вы были чужаками и все остальные дети вас сторонились.



Я понял что передо мной та женщина, что была в приюте няней.



-Я это и сам знаю, дальше.



-Увы, девчонку вскорости вернули обратно. Мне сказали, что благородной чете не к чему бесовское отродье. Она на самом деле была не в себе. Все время плакала, по ночам выла как дикая собака, на всех рычала и кусалась когда к ней близко подходили. Мне пришлось огородить комнату, иначе она могла покалечить других детей. К нам перестали приходить люди, выбирающие себе приемыша.



Я прервал ее, понимая, что она еще долго может распинаться в подобном ракурсе про Наллику. Я не хотел этого слушать.



-Дальше.



Зло посмотрев на меня, старуха продолжила.



-Как-то в дождливый вечер к нам зашел незнакомец в длинном плаще с капюшоном. Не смотря на других детей, он прошел к дрянной девчонке, что-то ей тихо сказал. Как ни странно, она ничего ему не сделала, даже позволила поднять себя на руки. Я не стала его останавливать. А спустя три дня нагрянул патруль Госпожи с каким-то дворянином во главе, устроили осмотр. После чего объявили, что в таких условиях нельзя содержать детей. Их всех забрали, а мне выдали бумагу, закрывающую мой приют. И все из-за этой мерзавки! - гневно закончила она свой рассказ.



Я усмехнулся



-Зачем же тогда вы меня пустили, зная, что она моя сестра?



-Меня ждала тюрьма. Они сказали, что или я нахожу тебя, или гнию в подземелье.



-Почему же вы не нашли меня раньше?



-А вот делать это меня не заставили бы никакие угрозы! - крикнула старуха. - Тем более я догадывалась, что ты сам когда-нибудь придешь.



-Кто был тот человек, что забрал девочку?



-Перебьешься - злорадно прошипела женщина и зашлась глухим кашлем. - Свой долг я выполнила - наконец, произнесла она.



-Чахотка? - тихо спросил я



Старуха кивнула.



-Одно слово - кто это был. Я освобожу вас.



Еще один приступ кашля.



-Страж Госпожи.



Я благодарно кивнул, резким жестом обнажил меч и ударил в область сердца. Старуха дернулась и обмякла, заваливаясь на бок. Вынув из мертвого тела клинок, я положил женщину на топчан. Гаснущей свечой поджег солому, подобрал меч и, выйдя на улицу, плотно прикрыл дверь. Вытерев кровь старухи о траву возле крыльца и убрав клинок, я оседлал Талисмана. Недалеко от приюта должен быть пожарный цех.

***

Холодный ветер бил в лицо, пронзая все тело ледяными кристаллами. Конь неистово мчался по берегу. Я с трудом удерживался на взмыленной спине, вцепившись в жесткую гриву. Узнав где Наллика, я впал в отчаяние. Я не мог придти к Госпоже и потребовать сестру. Я не имел на это никаких прав и не видел выхода. Осознание этого поселило в моем сердце жгущую ненависть ко всему. Именно поэтому я снова и снова всаживал в бока Талисмана шпоры, заставляя животное остервенело нестись навстречу закату.

***

Армандо нашел меня в каком-то речном кабаке, случайно наткнувшись на взмыленного Талисмана у входа.



Я сидел в самом дальнем и темном углу у барной стойки с пятой по счету кружкой хмельного меда, от которого уже воротило. Капитан Ринье ленивой походкой подошел ко мне, вынул из непослушных рук полупустую кружку и плеснул ее содержимое мне в лицо.



-Какого Зверя... - разозлился я. Ардо несильно ударил меня по лицу ладонью. Я попытался если не ответить, то хотя бы отмахнуться от друга, но капитан неожиданно сильно взял меня за ворот и молча выволок на улицу. Все посетители кабака беззвучно наблюдали за этой сценой, не вмешиваясь, хорошо зная нрав капитана охранного гарнизона Речных Ворот, на чьей территории находился кабак.



Глотнув влажного, пахнущего водорослями, воздуха я немного протрезвел, но Армандо посчитал нужным макнуть меня головой в лошадиную поилку. Вырываясь и отплевываясь, я освободился от мертвой хватки Ирбиса.



-Какого Зверя, Ардо?! - негодовал я.



-Какого Зверя, Ардо? - передразнил меня капитан. - Это ты у меня спрашиваешь, паршивец? Это какого Зверя тебя понесло сюда напиваться?! - хмуря брови, распинал он меня.



-Мог бы пойти и в другой кабак - пробормотал я себе под нос.



-Еще раз хочешь искупаться? - промурлыкал Ринье.



Я угрюмо покачал головой.



-Тотоже. Поехали. - Армандо повернулся к лошадям.



-Куда?



-Ко мне. Переоденешься. Объяснишь. Проспишься.



Я нехотя и с явным усилием взобрался на коня, от чего начало мутить. Капитан, заметив это, протянул мне флягу с водой. Благодарно кивнув, я чуть ли не залпом осушил половину вверенного мне сосуда. Полегчало. Вернув флягу, я уже более уверенно сидел в седле.



Армандо вез меня по прибрежной полосе, как я полагал, дабы проветриться. Прохладный ветер уносил с собой остатки хмеля. Но когда мы, наконец, остановились около одинокого домика, я стучал зубами от холода. Одноэтажная постройка возвышалась на небольшом холме, берущим свое начало от обрыва над рекой.



Вокруг дома рос густой лиственный лес. Со стороны города никогда и не догадаться, что в чаще прячется "особняк" знаменитого капитана Ринье. Сам дом представлял собой однокомнатное сооружение из неотесанных бревен, с небольшой пристройкой, очевидно, конюшней, по периметру, которого нависал небольшой карниз, опирающийся на тонкие столбы. Около входа ютилась добротная лавка, заваленная вязанками дров.



Комната была довольно просторной. В углу размещался большой камин, являвшийся основным источником света. Недалеко от него стояла узкая кровать, по существу - четыре пня, несколько досок, сенник и шкуры. У единственного окна, выходящего на подъездную дорогу, стоял массивный стол, скрытый под ворохом свитков и перьев. Небольшой табурет прятался в тени большого дубового сундука, стоящего у дверей.



На стенах висело различное оружие: шпаги, сабли, мечи, кинжалы, луки, арбалеты, невиданные мной ранее мушкеты и ружья. В принципе все. Уютно и по-солдатски скромно. но...



-Ардо, прости, но, видимо, твой дом не приспособлен для приема гостей.



Ринье усмехнулся.



-В том-то и дело, что это МОЙ дом. Гостей я могу принимать и в том чудовищном саркофаге, что зовется городским особняком. Или в казарме. Мне без разницы. Это же, - капитан медленно окинул взглядом помещение, - именно дом.



Я понимающе кивнул, но не успокоился.



-Тогда почему...



-Я привел тебя сюда? Ты не похож на всю свару моих знакомцев. Тем более тебе больше некуда пойти и ты все еще мой воспитанник. Таунемам я тебя не отдам. Поиздевались и хватит. Пардон, повоспитывали - как они это называют. И еще с недавних пор ты у нас персона, разыскиваемая городской охранкой - это к твоему сведению последние новости из дома первого советника. Просто так шататься по городу тебя нельзя. Сегодня побудешь здесь, а дальше посмотрим.



Армандо подошел к сундуку, вытащил оттуда рубашку и брюки, кинул мне.



-Умывальник на улице, но сперва почисть коня - мне больно на него смотреть. Что ты с ним делал?



-Гонял по берегу - виновато пробормотал я и вышел.



Хорошенько позаботившись о Талисмане и в довесок о белоснежной Машке капитана, я пошел искать умывальник.



Указанный объект нашелся сразу за конюшней. Вода была ледяная, так что в процессе умывания я замерз окончательно и одевался с трудом, пытаясь заставить работать задубевшие пальцы.



Когда я ввалился обратно в дом, Ирбис отобрал мокрую одежду, усадил на табурет около камина, накинул на плечи и ноги по шкуре и сунул в руки большую чашу с ароматно пахнущим специями напитком.



Камин жарко палил голые ноги даже сквозь толстую шкуру, а грог делал свое дело, согревая меня изнутри. Ринье подбросил еще пару дров в пасть камина, присел рядом со мной на корточки и, смотря на игру языков пламени, поинтересовался:



-Рассказывай.



-Я нашел приют. Она у Госпожи.



-Это все?



-Нет, по пути к приюту я зашел в трактир. Кухарка поведала, что мой отец останавливался у них - я поведал Ардо историю женщины.



-Так..., - протянул Ирбис, - про отца потом, тут дело не ясное. Давай разбираться с Налликой. Она у Госпожи? Но это не факт. Стражи иногда действуют и не по ее приказу, - мужчина помолчал, что-то обдумывая. - Завтра поговорю с главными, там на месте и разберемся. - капитан встал и потянулся.



-Ардо, я первый кто пришел в этот дом? - тихо спросил я, отрывая друга от перебирания шкур на кровати.



-Хм...да.



-Ааа... - протянул я, снова смотря на огонь и крутя в руках кружку.



-Ладно, парень, спишь у стенки. Пожалею.



Подавив неуместный смех /все же грог не простой напиток/, я посмотрел на Ардо, не выдержал и расхохотался в голос. Шкуры сползли на пол, пустая чашка укатилась в угол. Сам я с трудом держался на табурете, загибаясь от неудержимого веселья. Ринье озадаченно замер, не зная, что предпринять.



-Т-т-только-о не ма-макай - сумел выдавить я из себя, снова заливаясь смехом. Армандо тоже рассмеялся, впрочем, менее эмоционально.



Капитан, действуя очень быстро, помог мне подняться, пинком распахнул дверь, вытолкал меня на ночной воздух, схватил за руку и побежал вниз с холма. Над водой холм заканчивался обрывом, с которого Ирбис с восторженным выкриком столкнул меня.



Плюхнувшись в ледяную воду, я, судорожно загребая, вынырнул, и с матами с адрес бесчеловечного кошака выбрался на берег чуть дальше обрыва. Ринье как ни в чем не бывало сидел на песке, покусывая травинку.



-Я же просил! - грозно начал я, но от холода грозность растерялась на втором звуке.



-А я этого не отрицаю, просто я тебя не слышал - ухмыляясь, мужчина встал и протянул мне руку.



"Де жа вю" подумалось мне, когда, пожав теплую ладонь, я пошел за ним в дом.



Еще одной смены одежды мне не дали. Вместо этого прямо на пороге раздели, завернули в большую шкуру и пинком направили к кровати. Свернувшись в углу, я пытался согреться, но шершавая стена была плохой грелкой. Армандо тем временем развесил всю мокрую одежду над камином, глотнул остатки грога и, скинув камзол и рубаху, лег рядом, нахально отобрав у меня кусок шкуры. На попытки возмутиться, капитан пообещал выселить меня на пол. Я сдался. В любом случае Ардо был теплее холодной стены.

***

Открыв глаза, я обнаружил прямо перед собой крайне знакомое лицо в обрамлении спутавшихся черных волос. Удивленно моргнув, я приподнял голову и осмотрелся.



Полутемное помещение, теплые отсветы от очага на деревянном полу, слабый луч света пробивающийся в окно. Дом Ардо. Непосредственно моего соседа по кровати. Мало того, выяснилось, что укрывает нас одна шкура, и я более чем не одет.



Осознав всю нелепость ситуации, я попробовал, не разбудив Армандо, добраться до одежды. Не вышло. Капитан проснулся на половине моего движения - попытки переползти через него.



Зевнув, Ринье с интересом наблюдал за моим маневром, нагло разглядывая. Окончательно смутившись, я быстро слез с кровати, сорвал с веревки одежду и начал судорожно одеваться, стараясь не смотреть на друга. Тот откровенно насмехался над моим смущением, отвешивая комментарии по поводу моих упрямых попыток совладать с запутавшейся завязью штанов.



Когда я все же справился с одеждой, упаковав себя еще и в длинный теплый плащ, Ардо, наконец, соизволил подняться с кровати. Одевшись, капитан многозначительно посмотрел на меня и, сдерживая смех, признался:



-А ты был неплох, только вот отрубился сразу же.



Я снова вспыхнул, сжимая кулаки. Ринье рассмеялся.



-Дурья башка, я не порочу маленьких мальчиков, заманивая их в лесную глушь. У меня есть невеста, и мне нет дела до слухов, пущенных по Дрикену.



Я виновато улыбнулся, но почувствовал, что напряжение прошло.

***

Армандо вернулся поздно вечером, когда очаг успел почти потухнуть.



Я сидел за столом с зажженным канделябром, осторожно перелистывая пожелтевшие листы исторического опуса про Водных.



Странный стук в стойле за стенкой оторвал меня от чтения. Какое-то время я прислушивался, ожидая, что вот-вот в дверях появиться капитан, но время шло, а ничего не происходило. Забеспокоившись, я вышел, обогнул угол дома и заглянул в пристройку.



Первое, что бросилось в глаза в полумраке стойла – белоснежная спина Машки, которая лежала на полу. Я поискал глазами Ринье, но Ирбис в своей любимой темной одежде терялся в темноте. Я тихо позвал друга.



В левом углу раздался еле слышный стон. Нащупав у входа в стойло светильник и кое-как его запалив, я опустился на пол рядом с капитаном. Ардо лежал на боку, как-то неудобно согнувшись, пальцы мертвой хваткой вцепились в поводья, волосы рассыпались по полу, скрывая лицо.



От Машки к всаднику тянулась тонкая кровавая дорожка. Присмотревшись получше я заметил, что правое плечо лошади темнеет от крови. Я попытался привести Армандо в сознание, но все чего я добился - капитан перевернулся на спину, открыв взору ужасную рану под левыми ребрами с торчащим обломком стрелы.



Стараясь не паниковать и рассуждать здраво, я оглядел друга на предмет иных повреждений, но нашел только небольшую свежую ссадину на затылке – видимо уже в стойле упал с лошади. Я освободил упряжь из рук Ирбиса и кое-как дотащил его до кровати, стараясь не потревожить рану. Подкинув дров в камин и поставив греться воду, мне пришлось аккуратно стянуть с капитана камзол и рубашку. От открывшегося зрелища развороченной раны меня немного замутило.



Имея за плечами только теоретические познания в области врачевания, я по началу растерялся – а что делать с застрявшей стрелой. Решив заняться пока тем, что знаю, я дождался пока вскипит вода. Обжигаясь и тихо ругаясь я осторожно промыл кожу вокруг раны.



Тут меня ждал странный сюрприз. Наконечник стрелы сам выпал. Как это получилось, я не понял, но факт оставался фактом, окровавленное острие с обломком древка под углом устроилось в ране и все, что осталось – это просто его убрать.



Озадаченный, я отложил в сторону злополучную стрелу, промыл рану, заварил в чаше настой какой-то смеси трав, что всегда была при себе у капитана, по наставлениям того же Ардо вложил прямо в рану пару широких листов, а сверху приложил смоченную в отваре тряпку и все это перебинтовал.



Ссадина на голове оказалась маленькой и несерьезной и с ней проблем не возникло. Найдя остатки грога, я влил их в бессознательного друга, поддержав его, пока тот не сглотнет. Большего я сделать не мог в данных условиях. Показываться в городе мне было нельзя, раскрывать дом Ардо тоже. Рассчитывать можно было только на себя и на живучесть кошака. Оставалось только молиться всему сонму Богов, но увы я верил только в Верховного, а ему до смертных дела особо не было.



Удерживаясь от отчаянья, я пошел в конюшню, чтобы позаботиться о Машке. Как выяснилось кобылу оцарапало когтями какое-то животное. Ничего опасного, так что почистив, обработав рану и накормив лошадь, я поймал вольно пасущегося Талисмана, поставил в стойло и вернулся обратно в дом.



У Ардо началась лихорадка. Всю ночь я сидел подле капитана и обтирал мокрым полотенцем.

***

Под утро я все же задремал, как был на полу рядом с кроватью.



Разбудил меня стук копыт во дворе и громкое ржание. Мельком глянув на Ринье, отметив бледность кожи, я вышел из дома. Представшая передо мной особа оказалась молодой женщиной в бардово-песочном платье для конных прогулок на приземистом жеребце шоколадного цвета с белыми чулками. Дама встревожено взирала на меня из-под небольшой шляпки, сдерживающей волосы.



- Прошу меня простить, сударь, - голос незнакомки был тих, приятен и взволнован, - капитан Ринье дома?



Я замешкался и не раздумывая кивнул.



- Могу ли я его видеть? – женщина немного успокоилась.



- Полагаю да, но сперва ответьте кто вы.



- Леди Аннабель и-Кюри из Клана Степной Рыси. – Всадница чуть склонила голову. – Невеста капитана.



- Мое имя должно быть сокрыто, миледи. Армандо назвал меня Над. – я поклонился по правилам кошачьих и протянул руку, чтоб помочь леди спуститься. - Прошу вас, походите. Только боюсь капитан не сможет вас принять как должно.



- Что с ним? – женщина ловко спустилась с коня и метнула испуганный взгляд изумрудно-зеленых глаз.



- Он ранен. – Леди и-Кюри ахнула. – я как мог позаботился о нем – он показывал мне его личные лекарства – но боюсь, что что-то не так…



Леди уже не слушала, покопавшись в седельной сумке, она извлекла какой-то сверток и попросила ее проводить к жениху. Женщина разбинтовала рану, внимательно осмотрела, убрала тряпицу и листья, попросила горячей воды и чистых тряпок.



Предоставив все необходимое, и чтоб не болтаться без дела, я решил проверить как Машка. Сменив ей повязку и насыпав овса ей и Талисману, я долго и старательно расчесывал им обоим гривы, просто чтоб не думать.



Кто мог ранить знаменитого капитана, когда, где, зачем? Достаточно ли будет припарок из трав, как позвать врача не засветившись? Почему стрела выпала из раны? Откуда Аннабель узнала, где дом Ардо, как добралась? И наконец, что узнал Армандо насчет Наллики?



За своим занятием я не заметил как отключился, растянувшись на соломе.



Очнулся я от короткого прикосновения прохладной ладони.



Первое, что я заметил приоткрыв глаза, были медовые локоны обрамляющие сердцевидное личико, большие внимательные зеленые глаза, слегка влажные от слез, и песочное кружево воротника и завернутого манжета.



Проморгавшись и придя в себя, я осознал кто передо мной, как мог поспешно встал, демонстрируя, что со мной все в порядке. Леди облегченно улыбнулась.



- Я боялась, что…



- Все нормально, миледи, я просто не выспался. Как Армандо? – попутно я вытаскивая соломинки из одежды, спросил я



- Теперь опасаться нечего. На нем все заживает как на кошке…. Если бы не ваша помощь, Армани не вытянул бы. – Глаза женщины снова увлажнились и она нервно поднесла к ним платок, промокнув уголки.



Я стоял в растерянности, не зная, что сделать. Никогда не умел утешать плачущих женщин. Но это не потребовалось.



Из дома донесся стук. Мы вместе кинулись в помещение. На полу валялась пустая чашка, на кровати лежал тяжело дышащий Ирбис, жадно глотающий воздух. Глаза капитана были открыты. Как только мы приблизились, на нас уставился пронзительный взгляд светло-серых глаз с вертикальными зрачками.



Аннабель отшатнулась от такого зрелища. Ринье моргнул пару раз, ненадолго закрыл глаза, а когда открыл – все было нормально, как обычно.



- Аннабель?



- Армани, - женщина присела на край кровати, положила ладонь на лоб больного, - как ты?



- Жить буду. – Капитан поморщился, когда попытался приподняться. – Что ты здесь делаешь? Кто меня перевязывал?



- Я тут с утра. Это долго объяснять, а тебе нужно отдохнуть. Перевязывал Надениэль, я потом только сменила повязку.



- Надениэль? Над, что ли?



Женщина кивнула. Капитан усмехнулся.



- Он Намида, как вариант Водный.



Леди и-Кюри озадаченно на меня посмотрела с немым вопросом.



- Я не знал своего отца. А от матери мне осталось только имя. Капитан Ринье мой наставник.



tbc....